— Нет, Дейдра как раз не против. Дело в самом Источнике. Он не хочет отпускать своих адептов, а адепты не хотят терять с ним связь. Когда я привёл тебя к Лабиринту, ты ничем не рисковала. Ты просто не смогла бы войти в него, если бы не чувствовала, если бы не знала, что способна подчинить Инь, сохранив при себе Образ. Никто из познавших Силу Источника не откажется от неё по своей воле — ни за все сокровища мира, ни ради самой большой любви.

— Но ты же смог, — заметила я.

— Со мной был случай особый, я спасал свою жизнь. И то — каких усилий мне стоило войти в Лабиринт! Как сейчас помню: когда я наконец решился и пришёл сюда, то несколько часов простоял у входа, не в силах заставить себя сделать первый шаг. Я уже начал склоняться к мысли, что лучше скорая смерть, чем жизнь без Источника, но тут сказал своё слово инстинкт самосохранения — и я почти бессознательно переступил черту.

— Тебе грозила смерть? — спросила я. — От чего?

— От рук Вивьены. У неё было своеобразное понимание безопасности. Она считала, что люди не должны обладать подлинной Силой Источника, и, когда стала Хозяйкой, решила уничтожить всех адептов. Спаслись только мы с Артуром. Теперешняя Хозяйка, Дейдра, способна убить любого из своих адептов, просто пожелав этого. К счастью для нас, Вивьена не обладала такой властью. И всё же она была достаточно могущественной, чтобы преследовать нас и в Экваториальных мирах. В конце концов мы оказались припёртыми к стенке, и альтернативой верной гибели был лишь отказ от Силы Источника. Мы оба выбрали жизнь — но на этом наши пути разошлись. Артур видел своё спасение в Порядке, он стал его адептом и пророком. Я же предпочёл Хаос.

Я, конечно, поняла, что Мирддин говорит не о моём деде Артуре, а о его легендарном прадеде и тёзке, основателе Дома Света… И тут меня посетила одна мысль…

— Постой! — промолвила я изумлённо. — Если только я не ошибаюсь, Мирддин — это древнее произношение имени Мерлин…

Мирддин встал и поклонился.

— Совершенно верно, принцесса. Позволь представиться: меня зовут Мерлин Амброзий, мой отец был братом короля Утера — твоего четырежды прадеда. Так что мы с тобой дальние родственники.

В ответ я только покачала головой. Вот это сюрприз!..

Глава 19

Кевин. Очередные сюрпризы

Корабль назывался «Христофор Колумб» и это было символично.

Хотя великий генуэзец был не первым европейским мореплавателем, достигшим берегов Америки, именно его открытие ознаменовало начало новой эры в истории человечества. По своей значимости плавание Колумба можно было сравнить разве что с первой межзвёздной экспедицией под руководством полковника Сикорского. И когда мы выбирали название для корабля, на котором предстояло совершить первое в истории пилотируемое проникновение в соседний мир, то из массы предложенных вариантов остановились на двух — «Виктор Сикорский» и «Христофор Колумб», а затем выбрали последнее — в конце концов, Колумб опередил Сикорского почти на семь столетий.

«Христофор Колумб» сошёл со стапелей «Дженерал моторс» две недели назад и, после пробных манёвров в Секторе Один (то есть, в окрестностях Солнца), совершил под моим командованием перелёт к Терре-де-Астурии, где находились штаб и главная база Исследовательского флота Фонда Макартура. Если не учитывать разгона и торможения в физическом пространстве, время, которое понадобилось кораблю, чтобы преодолеть расстояние от Солнца до центра Галактики, равнялось восьмидесяти трём минутам — и это был далеко не предел возможностей его сверхмощных двигателей.

До первого планового проникновения в соседний мир оставалось более полутора стандартных месяцев, а пока, согласно графику исследований, «Христофора Колумба» ожидал ряд испытательных полётов, и в том числе, в качестве генеральной проверки, путешествие к галактике Туманность Андромеды и обратно. Было решено, что эту экспедицию (как, впрочем, и почти все остальные) возглавит сам главнокомандующий Исследовательским флотом, адмирал Рикардо Альварес де Астурия, более известный широкой общественности, как Звёздный Рик. По нашим расчётам, если двигатели корабля будут бесперебойно работать на максимальной тяге, перелёт на такое расстояние (в оба конца) должен занять от двенадцати до четырнадцати дней. Мы до того обнаглели, что даже не придавали особого значения этому событию, которое при других обстоятельствах стало бы эпохальным. Для нас же это было просто рутинное дело перед главным стартом. В наши планы пока не входило исследование соседней галактики — долетев до Туманности Андромеды, «Христофор Колумб» сразу должен был отправиться обратно, оставив на орбите ближайшей стабильной звезды космический бакен с флагами Земной Конфедерации, Королевства Астурия и Галактического Содружества.

Презентация плана испытательных полётов «Христофора Колумба» состоялась за два дня до его первого серьёзного старта — к Малому Магеллановому Облаку. Торжество происходило в здании главного административного корпуса Института пространства и времени Фонда Макартура и, как обычно бывает на таких мероприятиях, начавшись с серьёзного собрания, закончилось грандиозной попойкой. Маститые журналисты, представители могущественных держав и влиятельных транснациональных компаний, ветераны всех космических флотов Галактики, профессора и доктора наук, а также прочие приглашённые усердно пили за успех нашего замысла, время от времени отлучались, чтобы принять отрезвляющее, а затем возвращались и снова пили. Презентация, начавшаяся сразу после обеда, грозила затянуться до поздней ночи.

Впрочем, я покинул банкет ещё в полвосьмого вечера. Большинство почётных гостей моего ухода не заметили, а те же, кто заметил, отнеслись к этому с пониманием — так как именно я возглавлял экспедицию к Малому Магеллановому Облаку и, следовательно, к послезавтрашнему дню должен быть в хорошей форме. К тому же в королевском дворце меня ждала жена с двухмесячным ребёнком (Анхела присутствовала лишь на официальной части сегодняшнего торжества и от имени правительства Астурии поприветствовала участников «почтенного собрания»).

Однако я отправился не во дворец, а в Королевский институт микробиологии и субмолекулярной генетики, где дневал и ночевал профессор Альба. Он тоже был на нашей презентации, но ушёл ещё раньше Анхелы, предварительно шепнув мне, что уже готов к разговору на интересующую меня тему.

Интересующая меня тема непосредственно касалась Мориса. Поначалу это было чисто наше внутрисемейное дело, и мы не собирались привлекать к его решению посторонних, а тем более — простых смертных. Но за прошедшие два с половиной месяца нам так и не удалось восстановить Дар Мориса, с которым зверски поработал Александр. Это не было обычным повреждением Дара (или, по научному, анемия сакри), мы просто не обнаружили у Мориса никакого Дара — хотя все анализы однозначно свидетельствовали о том, что он наш родственник, сын неизвестной дочери моего отца. Даже Хозяйка оказалась бессильной: она видела, что когда-то у Мориса был Дар, но теперь его не было, остались лишь следы. Источник, скорее всего, смог бы восстановить Дар по этим следам; но и тут Хозяйка не могла дать твёрдой гарантии, что всё закончится благополучно.

Морис, в принципе, готов был рискнуть (он вообще рисковый парень), однако я уговорил его подождать и решился на крайний шаг — обратился за помощью к Фернандо Альбе. Четыре дня назад я дал ему на анализ кровь Мориса и попросил его ответить на один-единственный вопрос: можно ли восстановить повреждённую структуру ДНК этого человека. Видимо, ответ у профессора уже был готов. Я, конечно, не ахти какой психолог, но, судя по его уверенному виду, мог держать любое пари (в разумных пределах, конечно), что ответ этот положительный.

Фернандо Альбу я нашёл в его рабочем кабинете. Мы обменялись любезностями, он предложил мне кофе, разрешил закурить и поинтересовался, как прошла презентация. Я ответил, что она ещё продолжается. Затем мы приступили к делу.